Ивановы-Ивановы 8 сезон

Ферма, наконец, выходит на новый уровень — долгожданная автоматизация завершена, и, казалось бы, теперь можно выдохнуть. Константин, приложивший к этому руку, с довольной улыбкой осматривает плоды своих трудов: машины теперь трудятся вместо людей, всё оптимизировано, упрощено, выгодно. И всё же, в этом сияющем успехе есть тень, которую замечает Алексей. Что-то не так. Слишком гладко, слишком идеально. Интуиция, наточенная годами сомнительных схем и житейских выкрутасов, тревожно зудит в груди, подталкивая его копнуть глубже. Он ещё не знает, какую бездну вскроет, но нутром чует — чистыми эти воды не будут.

А Лидия… Лидия никак не может стереть из памяти этот поцелуй. Видение вспыхивает перед глазами снова и снова: её муж, её Константин, с её же сестрой, Марией. Его руки — там, где не должны быть, его губы — там, где ей казалось, они принадлежат только ей. Время идёт, Константин клянётся, что это была ошибка, что это ничего не значило, что он сожалеет, что он хочет забыть и жить дальше, но Лидия неумолима. Она не кричит, не устраивает сцен — её молчание страшнее любых обвинений. Он хочет, чтобы всё стало как прежде, но прошлое — это хищник, который не отпускает свою добычу.

И пока их брак висит на волоске, другие отношения тоже заходят в опасный штопор. Ваня, некогда уверенный в своей верности, вдруг обнаруживает, что коллега, с которой он проводит рабочие дни, обладает той самой искоркой, что заставляет сердце биться быстрее. Василиса же, его невеста, и сама сталкивается с прошлым, которого, как ей казалось, уже нет: её бывший начальник снова появляется в её жизни, напоминая о том, каким всё могло бы быть. Оба ходят по краю пропасти, не подозревая, что один неверный шаг — и свадьба может остаться лишь несбывшимся планом.

Но, пожалуй, тяжелее всех сейчас Борису. Он отчаянно хочет быть хорошим отцом, хочет дать ребёнку всё, что сам когда-то не получил. Он перечитывает книги по воспитанию, выстраивает идеальные схемы, но всё рушится под натиском реальности. Сомнения душат: а вдруг он не справится? Вдруг он повторит ошибки своих родителей? И вот, стоя на краю внутренней пропасти, он вдруг понимает: идеальным отцом быть невозможно. Можно лишь быть. И этого должно быть достаточно.

Но хватит ли этого, когда вокруг всё трещит по швам?