Батя 2: Дед

Макс сидел в полутёмной комнате, окружённый тишиной, которую нарушало только глухое тиканье часов. Документы о разводе лежали на столе, будто чужие, ненужные, пустые. Он смотрел на них, но видел не буквы — перед глазами всплывали совсем другие картины. Картины далёкого детства, запах нагретой солнцем земли, скрип половиц в старом дедовском доме и строгий голос человека, который в те времена казался ему непреклонной скалой.

Тогда, много лет назад, его родители тоже стояли на краю развода. Решив убрать сына подальше от своих ссор, они отправили Макса на лето к деду — старому фронтовику, с которым у мальчишки не было особой близости. Дед был человеком сдержанным, закалённым войной и годами тяжёлого труда. Он говорил мало, смотрел сурово и редко проявлял ласку. Но именно этот жёсткий старик в тот непростой летний сезон стал для Макса самым близким человеком.

Сначала Макс чувствовал себя чужаком в дедовской деревне — он был городским мальчишкой, не знавшим ни как растопить печь, ни как отогнать наглую гусыню, решившую пощипать его штаны. Но со временем всё изменилось. Дед стал не только наставником, но и свидетелем всех его шалостей. Макс гонял с местной ребятнёй по заброшенным полям, лез на крыши старых сараев, сбегал к реке, где впервые поцеловал девчонку с медными косичками — свою первую любовь.

А вечерами, когда солнце садилось за горизонт, дед садился на крыльце и закуривал. Тогда-то он начинал рассказывать. Рассказывать о прошлом — о послевоенных годах, когда голод и разруха вынуждали людей цепляться за любую надежду. О том, как он искал свою возлюбленную, женщину, ради которой проехал полстраны. Он писал ей письма, не получая ответа, но не сдавался — поезд за поездом, город за городом, пока, наконец, не нашёл её.

Сейчас, сидя за столом в своей квартире, Макс вспоминал эти истории. Понимал, что дед говорил не просто о поисках любимой, а о чём-то большем — о настойчивости, о терпении, о том, что любовь — это не только вспышка страсти, но и способность бороться за того, кто действительно дорог.

Три эпохи сплелись в его мыслях: его детство в бурных девяностых, дедовская юность в послевоенные сороковые и его собственная взрослая жизнь — запутанная, сложная, наполненная сомнениями. Всё крутилось вокруг одного вопроса: что же такое настоящая любовь?

Макс вздохнул, взгляд его вновь упал на бумаги. Может, всё ещё можно было исправить? Может, стоило бороться не только за себя, но и за неё? В голове звучал голос деда: «Если любишь — не отступай».